Таня Гроттер и посох Волхвов - Страница 68

– Ну что, завела себе женишка? Теперь ухаживай давай! Заморские – они хрупкие! Морозцем чуть прихватит – сразу расклеились, – хмыкнула как-то Ягге.

Таня уныло кивнула. Она поняла уже, что ей не отвертеться. К тому же Пуппер действительно заболел из-за нее.

– А может, его того… магией по-быстрому вылечить, а, бабусь? – предложил Баб-Ягун.

Ягге зыркнула на него так строго, что ее внук мгновенно завял.

– МАГИЕЙ? Да ты понимаешь, что он весь в защитных блокировках? Рядом с ним счетчик Гейгера и тот зашкалит! Попробуй я только простенькое заклинание применить – все завопят, что мы его зомбировали и влияем на его волю… Так что придется по старинке лечить: в баньке парить да малиной горячей отпаивать.

Магпункт был разделен перегородкой на две части. В одной его части помещалась Лиза Зализина, которой Тане даже на глаза нельзя было показываться, а в другой – упрямый Гурий, не соглашавшийся проглотить даже ложки куриного бульона, если эту ложку держала не Таня.

Все эти дни Ванька Валялкин вел себя крайне странно. Он избегал с Таней встреч и даже пересел на другой столик в Зале Двух Стихий. Причем это едва ли объяснялось ревностью к Пупперу, поскольку пересел Ванька еще накануне вечером, когда Пуппер был где-то над океаном.

Таня тоже не подходила к Ваньке. После того, что ей довелось подслушать, ей было физически больно даже смотреть на него.

«Тот, кого ты по-настоящему полюбишь, предаст тебя…» – шуршали у нее по ночам в ушах слова Чумы-дель-Торт.

Но все равно, хотя было уже очевидно, что Ванька предал ее, Таня никак не могла изгнать его из своих мыслей. Она раз за разом возвращалась в памяти к тому, что было прежде, и не замечала, когда быстро шедший на поправку Гурий брал ее за руку и что-то страстно бормотал, перескакивая с русского языка на английский. «Ну и пусть! Какая теперь разница?» – думала Таня, чувствуя горячие пальцы Пуппера.

Однажды, когда Гурий в очередной раз досаждал Тане своими признаниями, дверь магпункта распахнулась, и вошел Баб-Ягун. Таня попыталась стряхнуть руку Пуппера, которая неизвестно когда успела гусеницей переползти ей на колено, но было поздно.

– О, интимный момент! – пробурчал Ягун, хмуро уставившись на Пуппера. – Я, собственно, пришел посмотреть, не оставил ли я здесь шныряющую насадку для трубы?.. А, вот, кстати, и она! Ну да не буду мешать, эх мамочка моя бабуся!

Он взял насадку и, хмыкнув, удалился.

Таня вскочила, собираясь бежать за Ягуном, но внезапно поняла, что не сделает этого. С каких это пор она обязана отчитываться перед внуком Ягге? Что он ей, нянька? Да какое он вообще имеет право лезть в ее дела и забивать себе в баранью башку всякие глупости? В конце концов, Пуппер ради нее убежал из Магфорда и едва не погиб во время перелета – уж что-что, а это о многом говорит.

– Еще раз распустишь руки – больше меня не увидишь! – накинулась она на Пуппера.

Гурий обиженно надул губы.

– Но, Таня, почему ты такая суровая? Я же люблю тебя! – сказал он.

– ОПЯТЬ ЗА СТАРОЕ? Еще одно слово – и я пришлю к тебе Гробыню! Она давно рвалась за тобой поухаживать! – оборвала его Таня.

Возможно, это было не совсем вежливо, но Гурий успел уже изрядно наскучить ей.

– Ладно, ладно… Я исправлюсь! – поспешно сказал Пуппер и, смирно сложив ручки на животике, потребовал бульону.

Будь Таня чуть внимательнее, она заметила бы в глазах у Гурия легкий ужас. Пуппер боялся Гробыню – русскую девушку с «hleb-and-sol» – просто патологически. И это при том, что внешне Склепова по-прежнему продолжала притягивать его, вселяя в душу робкого англичанина неопределенные и пугающие его самого желания.

Напившись бульону, Пуппер еще некоторое время надоедал Тане списком гостей, которых он пригласит на помолвку. Список был довольно длинным – фамилий в сто – и начинался с какой-то тети Настурции. Последними в списке значились издатели календариков и представители Магщества Продрыглых Магций.

«И с чего Гурий решил, что будет какая-то помолвка? Ладно, пускай выздоравливает, я с ним потом объяснюсь!» – подумала Таня, великодушно разрешая Гурию мечтать, сколько ему заблагорассудится.

Дверь магпункта снова открылась. В магпункт вошел Ванька Валялкин и, явно игнорируя Таню и Пуппера, направился за ширму к Лизе Зализиной. Таня закусила губу.

– Конечно, Гурий, я жду не дождусь нашей помолвки! – громко сказала она.

Пуппер изумленно уставился на нее, не смея верить своему счастью. Но Таню интересовал не он, а Ванька. Ей почудилось, что Валялкин на секунду застыл, даже споткнулся, но после, не оборачиваясь, проследовал дальше.

«Ах так! Тебе все равно! Ну и мне все равно!» – решила Таня и принялась усиленно кормить Пуппера бульоном.

– Кушай, Гурочка, кушай, женишок мой родной!

– Таня, умоляю! Не надо так глубоко запихивать ложка! Я могу захлебываться и умирать! – в панике пробулькал Пуппер минуту спустя.

– Для умирающего ты слишком разговорчив! Ешь, пока дают! – буркнула Таня.

Малютке Гроттер на миг захотелось нахлобучить Пупперу на голову тарелку, но она сдержалась и стала кормить Гурия более аккуратно.

Шли дни. Пуппер окончательно поправился. Некоторое время Ягге еще сопротивлялась, требуя вылежать еще недельку, но потом махнула рукой и разрешила Гурию тренироваться вместе с командой Тибидохса.

– Только первое время особенно не надрывайся! Легонько, вполсилы! – наставляла его она.

Посмотреть на первую тренировку Пуппера собралась добрая половина школы. Из преподавателей пришли Поклеп Поклепыч, Великая Зуби и Тарарах.

Питекантроп выглядел неважно. На лбу у него был след от удара копытом, а рука была основательно покусана. Вчера циклопы принесли ему из леса раненую химеру. Как и все химеры, чудовище имело огнедышащую львиную пасть и туловище козы, а хвост был драконий.